ПРЕДОСТАВИЛИ СПОКОЙНО ДОЖИВАТЬ   (МЕЛАНОМА)

А теперь хочу вернуться к пациентке, за которую просила врач-гинеколог.

Больная Т. А. с диагнозом «меланома бедра IV стадии». Лечилась в онкоцентре им. Н. Н. Блохина. Прошла курс лучевой и химиотерапии. Положительных результатов это не дало. Перед больной был поставлен вопрос об ампутации ноги, на что та, от безвыходности, дала согласие. Во время предоперационной подготовки рентген показал, что метастазы разошлись уже в пакеты правых паховых лимфатических узлов. И ампутацию решено не проводить, т. е. ей предоставили «спокойно» доживать отпущенный срок. Когда безумно любивший ее муж попросил хирурга: «Ну сделайте же что-нибудь!», тот ответил, что он не Бог и что конец, скорее всего, наступит через месяц-полтора. В курсе химиотерапии решили сделать недельный перерыв.

Именно в это время (28 августа 1996 года) больная обратилась ко мне за помощью. Я пообещал за неделю провести три показательные обработки с тем, чтобы больная могла решить, у кого ей продолжать лечение. После первой же обработки она впервые за все время своих мытарств увидела положительный сдвиг. А после третьей процедуры — категорически отказалась от химиотерапии. Это обязательное условие для моих пациентов: лучевая и химиотерапия исключаются. Так началась работа над проблемой, по всем медицинским понятиям считавшейся нерешаемой. Я объяснил больной, как будет проходить процесс лечения: сначала уничтожим метастазы в лимфатических узлах, а затем клетки основной опухоли будут трансформированы в безопасные, нейтральные. Это позволит удалить опухоль и сохранить ногу, но потребуется работа хирургов-онкологов. Муж пациентки заверил меня, что с хирургами проблем не будет, и я приступил к работе.

Процесс лечения шел около девяти месяцев из-за невероятно большого объема опухоли, как позже выяснилось, что-то около четырех литров. Все обещанное было закончено к маю 1997 года. Метастазы в пакетах правых паховых лимфоузлов — уничтожены. Гистологическое заключение гласило: «Создается впечатление, что ткань опухоли нормализована». Таким образом, больная была подготовлена к удалению опухоли. Мы договорились, что после операции проведем несколько обработок, чтобы избежать послеоперационного рецидива и застраховаться от возможно оставшихся единичных злокачественных клеток.

Труднейшая операция была проведена хирургами-онкологами московской 62-й больницы: ногу больной сохранили. А ведь опухоль была невероятных размеров! Располагавшаяся вдоль бедра, она занимала половину его объема. Я восхищен совершенно уникальной работой хирургов этой больницы.

Итак, по договоренности с пациенткой, мне оставалось провести послеоперационную обработку, и можно было бы говорить о полной победе над тяжелейшим недугом. Но... случилось непредвиденное. После операции больная у меня больше не появилась, согласившись на химиотерапию. Мне неведомо, почему она, зная, что такая процедура кроме мучений ей никогда ничего не приносила, все же решила пойти этим путем. Никакие уговоры — ни мои, ни ее подруг и близких — не помогали.

Прошло восемь месяцев после операции. Раздается телефонный звонок: больная просит принять ее. При встрече я ужаснулся результатам восьмимесячной химиотерапии. Ситуация оказалась хуже той, с которой мы начинали до операции. На мой вопрос, почему же она пренебрегла аргументами против химиотерапии и в пользу нашего лечения, она ответила, что «эти мысли должны были в ней созреть». Да... но женщина упустила драгоценное время и создала действительно нерешаемую задачу... «Вы перечеркнули сложнейшую работу мою и уникальнейшую — хирургов 62-й больницы, а ведь исцеление было таким близким», — сказал я. «Я приехала для того, чтобы идти с Вами до конца», — ответила женщина. В этой фразе, полной трагизма, я услышал горечь и раскаяние, больная поняла, что же она сотворила. Но поняла, к сожалению, слишком поздно. Я был обезоружен ее заявлением. И хотя перспектив на исцеление уже не было, отказать ей в помощи я не смог.

И вновь началась тяжелейшая борьба за жизнь. Нам удалось устранить послеоперационный рецидив: метастазами была поражена вся зона малого таза, которая до операции была абсолютно чистой. Удалось также устранить патологическое состояние внутренних органов, нормальная работа которых была нарушена химиотерапией: печени, желудка, селезенки, почек. Удалось почти полностью ликвидировать мощно разросшиеся злокачественные очаги по всему бедру. Оставались лишь два небольших угасающих очага. Но именно в этот момент сердце больной не выдержало, и она скончалась от сердечно-сосудистой недостаточности.

Это очень печальная история, но все же... Помните, в онкоцентре им Н. Н. Блохина ей предсказывали летальный исход к октябрю 1996 года. Скончалась она действительно в октябре, но... 1998 года. Можно утешаться тем, что жизнь больной была продлена на два года, но не дает покоя мысль, что она могла бы вылечиться полностью и жить еще долго себе и близким на радость. Однако хозяйка своей судьбы — она сама, и никто был не вправе изменять ее решение. Что случилось, то случилось.